Надя Демидова

Это случилось 29.03.1992 года. Мы уже какое-то время приходили по четвергам в 50-ую комнату, так что представляли, с кем придется иметь дело. Но, видимо, не до конца...

Услышали мы, что собирается быть, кажется, Открытие Велосезона - 92 по маршруту Тучково-Руза-Звенигород, и решили к нему присоединиться.

Надо сказать, что мой предшествующий опыт позволял мне предположить, что такое велопоход: в 8 классе с нашим Классным классным руководителем (МГУ-шником, химиком-гитаристом) мы делали попытку покататься по Подмосковью на велосипедах. Тогда для моей рыженькой “Камы” и для меня это закончилось не очень удачно: сил моих, чтобы угнаться за ребятами, бодро штурмующими горки может быть, Куркинского, а может быть, еще какого-нибудь близлежащего шоссе (мне до сих пор до боли не терпится узнать, какого же), было явно не достаточно; “Кама” же моя, в первый раз оказавшись так далеко от дома, да еще в потоке проносящихся мимо нее с большой скоростью автомобилей, начала явно трусить, и, как только мы отъехали на достаточно большое расстояние от дома, стала периодически спускать заднее колесо. Чем закончился для меня тот велопоход, не помню, но говорят, что домой и я, и мой велосипед вернулись.

Затем, после достаточно большого перерыва, уже на нашей даче, я освоила папин зеленый “Минск”, сбагрив “Каму” младшей сестре, под благовидным предлогом, что на большом ей сидеть будет неудобно. Разница сразу дала себя знать: я почувствовала, что, сидя на велосипеде, можно совершать великие дела. С Верой мы объездили почти все окрестности наших “Лотошинских дач” по шоссе, по грунтам, предпочитая хорошо накатанные полевые земляные дорожки, по которым велосипед катился мягко и незаметно, и очень невзлюбив “стиральную доску” засохшей тракторной колеи. По пути я пыталась рисовать План местности с достопримечательностями, к которым относились дороги, колодцы, кладбища, мосты, магазины (для 80-ых годов - очень ценная информация!), церкви, которые попадались, надо сказать, крайне редко. Был в моей практике еще один случай, который мы с Верой помним до сих пор.

Вдохновленные тем, что не придется возвращаться по той же дороге, мы бодро ринулись в обратный путь. Вот последний дом. Вот поле. За полем виден лес (Ура! Все сходится!!). Так, теперь выясняем, где у него второй угол. Второй - это с какой стороны считать? Слева или справа? А вон тот маленький уголочек, интересно, считается или нет?.. Ну да ладно! Подъедем куда-нибудь, дорога-то есть, хотя и не одна. Игнорируя всяческие развилки, доезжаем до края поля. Дорога начинает обходить его вокруг. С велосипедов мы уже давно слезли и идем вдоль поля, старательно таща их по соседней колее. Лес в наших лотошинских краях березово-тополиный, подволоченный; есть у нас и сосны, растут они либо уж совсем на мхах болотных, либо по берегам песчаных карьеров. Этот лес представлял собой первый вариант, поросший кустарником и довольно неприветливый с виду. Но не отступать же из-за этого от такого замечательного плана! Не теряя наружного оптимизма (я как-никак старшая и должна показывать пример храбрости и уверенности в правильно выбранном пути!), сворачиваю на более-менее явную колею, углубляющуюся в лес. Девчонки - за мной. Сколько времени мы по ней шли, я сейчас уже не вспомню. Может быть, полчаса, а скорее всего, меньше. Помогая друг другу, перетаскивали через завалы велосипеды, приподнимали наклонившиеся над дорогой ветви, старались обходить неожиданные для такой погоды лужи и, конечно, боролись с комарами. Комары - это вообще отдельная глава воспоминаний. Наши экологически чистые комары в том году и в том месте уродились негаданно, все как на подбор крупнокалиберные, здорового деревенского аппетита, видно было, что давненько не баловались они таким деликатесом, как кровушка молодых неопытных путешественниц. Да еще бы не побаловаться! Одежка-то у нас — на жаркий летний день, обувка — тоже по сезону. У меня, например, босоножки “на босу ногу”. Идем мы, значит, по лесу, размышляем о превратностях судьбы, лупя себя свободными от велосипедов руками по всем местам, вдруг - развилка! Мы, конечно же, останавливаемся, осматриваемся: темнеет в лесу, деревья вокруг недобро высятся. Налево пойдешь - на вырубку попадешь, с дороги сойдешь - в дебрях завязнешь, направо пойдешь... Я и пошла направо -дорогу посмотреть, а Вере с Дашей наказала, чтобы они без меня никуда не уходили и велосипеды бы стерегли. От комаров, наверное. Иду я по дороге, а она куда-то поворачивает, петляет, и я уже не ориентируюсь, в каком направлении двигаюсь. Радуюсь, как без велосипеда легко по дороге идти, да и комары на ходу не так пристают, как если бы я на одном месте стояла. Тут мое заботливое сердце наконец вспомнило про оставленных у велосипеда девчонок, да и дальнейшая бесперспективность проделанного пути начала ощущаться все сильнее... Короче, покричала я им, что возвращаюсь (я как-никак старшая и заботливая!), и показалось мне, будто они даже ответили. Возвращаюсь на развилку - и что же? Нет ни девочек, ни велосипедов. Что бы это значило? Кричу - не отзываются. Ищу - не находятся. А лес вокруг еще темнее стал, еще сумрачнее. Впереди на вырубке деревья ко мне свои выкорчеванные корни и корявые ветви протягивают, птицы хищные обо мне переговариваются, комары совсем осмелели и прямо в рот лезут. А вдруг девчонки решили по левой развилке пойти, так же, как я, дорогу посмотреть? А может, они в болоте застряли? Что делать? Куда бежать? А вдруг я их не найду?! И что я скажу родителям (я как-никак старшая и ответственная!)? Тут ноги мои разворачиваются и сначала медленно, а потом все быстрее начинают бежать к выходу из леса. Я продолжаю звать девочек и бить комаров, но ни одно мое действие к успеху не приводит. Вот, наконец, овсяное поле. Осматриваюсь в надежде увидеть хоть что-нибудь напоминающее пропавших. Напрасные хлопоты! В голове бьется все тот же вопрос: “Что делать?!” А вдали так заманчиво маячат деревенские домики, у которых бежит такая замечательная, такая известная дорога домой... В общем, рванула я через поле не разбирая дороги прямо к этим домикам. Порвала босоножку, чтобы не мешалась, стащила ее совсем и по овсам -босиком! В голове - благовидный предлог: спрошу в деревне, может, девчонок там кто-нибудь видел или хотя бы слышал?

В деревне — тишина и покой. Мои растрепанные чувства здесь явно неуместны. Также неуместны моя взволнованная физиономия, перепачканная комарами и травой одежда и стертые в кровь ноги. Первую попавшуюся мне бабушку сразу забросала вопросами. Старушка оказалась на удивление толковая и рассказала мне про двух девочек с двумя велосипедами, которые были такими маленькими и измученными, что она повела их к себе домой “попить чайку”. Я думаю, вы догадываетесь про мою реакцию: “...А они - ЧАЙ ПЬЮТ!!!” Меня провели в деревенскую избу, где за столом, болтая, сидели мои красавицы. И только мой добрый характер спас их от заслуженной кары!

Вера с Дашей, пока я ходила в разведку, подвергались яростным атакам комаров, и выбраться из леса на теплое летнее солнышко им тоже очень хотелось. Поэтому они, услышав мой клич из леса и не разобрав, что я кричу, вместо того, чтобы ждать меня на условленном месте, поспешили по дороге обратно, таща за собою велосипеды, и умудрились проделать весь путь так быстро, что я, выбравшись из леса, их уже не увидела.

Тут бы счастливой истории и конец, так нет же. Покинув гостеприимный дом, мы отправляемся в обратный путь. И тут выясняется, что на моем велосипеде спущено заднее колесо. Насоса у нас, ясное дело, нет. Про запатентованный способ набивания в колесо соломы я еще не догадываюсь (хотя несколько лет спустя мне пришлось его применить на той же самой даче). Пытаемся найти водителя с автомобильным насосом. Находим и убеждаемся, что колесо не накачивается. Солнце же уже давно клонится к закату, и хотя часов у нас нет, внутренний голос подсказывает, что родители, пославшие своих детей в соседний магазин за хлебом около полудня, наверное, начинают волноваться, не дождавшись их к ужину.

Хочешь - не хочешь, а домой возвращаться надо, и притом пешком. Это - теоретически. А практически Даша едет на “здоровом” велосипеде, а мы, чтобы ускорить передвижение, пытаемся использовать наш велосипед сначала по прямому назначению, т.е. ехать на нем , невзирая на проколотую камеру, потом - ехать на нем, как на самокате. Под конец пути мы все трое шагаем по шоссе в темноте, и лишь иногда по дороге нас обгоняют попутные или бьют в глаза фарами встречные автомобили. У карьера, где до дома можно рукой подать, нам попадается очередная встречная машина. В очередной раз обсуждаем, кому (...) в такое позднее время дома не сидится. Автомобиль, вместо того чтобы поскорее проехать мимо и не слепить нас своими огнями, начинает тормозить и останавливается. Мы поневоле прибавляем ходу, но из него выскакивают темные силуэты и ...

- Вера!.. Надя!.. - слышится за спиной. Продолжение некоторым известно: едет по ночной дороге синий “Москвичонок” с незакрытым багажником, из которого в беспорядке торчат рули и колеса... Я не побоялась спросить у родителей, который час. Оказалось, второй час ночи.

...Итак, мы с Леной захотели присоединиться к велопоходу Тучково-Руза-Звенигород. Но у меня дома нет велосипеда. Когда выяснили, что велосипед можно взять у Вани, оказалось, что Ленин велосипед тоже на даче. Правда, говорят, что у Вани дома стоит самое меньшее - 4 велосипеда, и нужно только успеть с ним договориться. По дороге из консерватории Рита предложила нам, что сама позвонит Ване и забронирует для нас два велосипеда. За несколько дней до велопохода мы случайно сталкиваемся с ним на Пушкинской и сами договариваемся о велосипедах: Рита ему звонила, но про велосипеды вспомнить не смогла. Правда, Ленина мама ни за что не хочет отпускать свою дочку в поход, видимо, чувствуя, с какой дурной компанией она связалась. А моей снится какой-то плохой сон, связанный с поездкой. На прощанье она спросит, с собой ли у меня визитка и посоветует “вести себя приличнее”. Когда я забираю у Вани велосипеды, у меня падает и вдребезги разбивается зеркало, потом приходится опускать Лене седло и подкачивать ту самую злополучную камеру...

Около полуночи мы добираемся до ст.Тучково, где нас встречает Ваня и тут же “радует” известием, что обещанная ночевка в усадьбе Любвино отменяется (хозяевам не дозвонились, про ночевку не договорились, а в лесу-то темно и ничего не видно, так что...) Так что МЫ БУДЕМ НОЧЕВАТЬ НА ВОКЗАЛЕ! Я же совершенно не представляю, как это делается. Мы составляем все велосипеды к окну и чего-то ждем. Наконец выясняется, что ждем мы не чего-то, а кого-то: Ваня замечает, как из какой-то двери выходит рыбак. Он заглядывает внутрь и видит за дверью тесное и маленькое помещеньице. Потом туда же заглядывает Ира и видит помещение попросторнее и побольше. Мы решаем перебраться туда, в темноту, с рюкзаками и велосипедами. “Помещение”, как я его уважительно обозвала, на деле являло собой коридор метра 4 длиной и около 2-х шириной. По бокам -запертые двери в какие-то конторы, напротив входа - таинственная дверь с табличкой “Аккумуляторная. Огнеопасно”. Пол деревянный, вдоль стен - листы фанеры, бывшие в своей прошлой жизни “наглядной агитацией”. Зажгли фонарик и с его помощью обнаружили прислоненную к стене тяжелую дверь с ручкой. Начинаем укладываться и тут узнаем, что у нас с Леной нет одного из самых необходимых для ночевки предметов- пенки. Поэтому опытные товарищи за нас решают, что спать мы будем... на двери с ручкой. Честное слово, я бы предпочла спать сидя! Но в конце концов мы соглашаем на дверь. Лена по-дружески уступает мне половинку у стены, без ручки, а сама ложится с краю. На удивление, устраиваемся мы почти с комфортом, если не считать того, что с утра мое тело повторяет дверную отделку.

Утром - подъем за час до прихода первой электрички, и, как оказывается, очень вовремя: мы едва успеваем немного собраться, как в наш коридорчик входит уборщица. Дожидаемся Мишу-Маленького и наконец-то уезжаем.

Отъехать нам удается недалеко: у деревни Марс, с наслаждением слетев с горы и поднявшись на новую, дожидаюсь отставшую Лену, которая идет пешком. Диагноз неутешителен: колесо полностью спущено, запасной камеры нет (хотя мы просили Ваню взять ее!), а Ваня ставит вопрос так: “Кто-то едет с нами, а кто-то - обратно!”. Интересно, он на самом деле думал, что мы разделимся?

Поворачиваем обратно, а остальные счастливчики уезжают. Зато мы все-таки подъезжаем к церкви, которую вместе со всеми просвистели мимо, хотя она манила к себе, могучим силуэтом выступая из-за деревьев. Красного кирпича, верх разрушен, но уже заметны следы реставрации. Возможно, это был собор: мне он напомнил старинный замок. Вокруг — небольшое действующее кладбище.

Едем (точнее, это я еду, а Лена идет) по дороге со стрелочками “К библиотеке Гиляровского”. Оказывается, это совсем недалеко. В глубине двора - совершенно обыкновенный крашеный коричневый дом, повернутый к нам боком. От калитки — длинная дорожка к небольшому крыльцу. Ну совершенно обыкновенный дом! Позже Ира мне сказала, что настоящий дом Гиляровского (а здесь была его дача) сгорел, и лишь в 1950-ых г.г. его восстановили. Внутрь мы не заезжаем, а по узенькой корявой дорожке, которая в свои лучшие времена была асфальтовой, добираемся до Тучкове. В магазине интересуемся, есть ли у них камера для “Камы”. Нет, что вы, камер вообще нет!

Через час должна придти электричка с ребятами, едущими на уборку территории в усадебный парк Любвино. Так что мы решаем пока поискать “Книжный”. Но вместо него находим Васю. Какая, оказывается, у меня плохая дикция! Вася ничего не понимает! В Любвино он отправляется от усадьбы вниз, к костру, а мы недоуменно осматриваем замусоренную летнюю террасу с выбитыми стеклами и не закрывающейся дверью, где, мы знаем, в ночь перед Масленицей ночевали наши ребята.

Пристроив велосипеды в классе с разрешения завуча, спускаемся к костру. У Васи - богатые находки: одна перчатка - белая, одна перчатка - коричневая, один карандаш и даже значок “Стрелок 2-ого разряда”. Посидев, отправляемся в усадьбу встречать ребят. Доходим до ворот и видим медленно приближающуюся громкоголосую компанию. По голосу безошибочно определяем Дейнеку. С ним -Гена Салахетдинов, Аркадий, Оля Гершик и наверняка кто-нибудь еще. Тут же с другой стороны появляется Миша Бакшевский. Мы делим инструменты (мне достается топор, который я потом радостно отдаю Бакшевскому) и разбираем по кусочкам спиленные и наваленные в кучу деревья, складывая их у дороги, чтобы грузовик смог их вывезти. После работы сидим у костра, подкладываем дровишки в огонь, беседуем “ни о чем”. К нам уже подошли (их в голос встречал Вася) с велосипедами Верунчик, Саша Панкратов, а без велосипедов - Саша Шабловский и Настя Полишук. Ира с Ваней и Миша-Маленький, вернувшиеся из велопохода уставшие и запыленные, остались наверху благоустраивать наш будущий дом: проводить электричество, готовить обед и закрывать выбитые стекла. Мы же сидим у костра до вечера, пытаясь разгрызть 6-тимесячной выдержки “торт бисквитный” с прослойкой из черноплодки. Как ни странно, но после 16 часов ничегонеедения он мне нравится. Когда совсем стемнело, решаем пойти в дом поесть. Да не тут-то было! Только мы встали, Миша принес на костер котелок: у них сгорела плитка.

За дровами ходим на снежную крепость. Она еще не растаяла, лишь немного осела и съежилась, и с нее все еще страшно спрыгивать. В кромешной тьме извлекаем откуда-то снизу коряги, хоть немного годные в огонь.

Суп, несмотря на мои попытки его попробовать, варили строго по рецепту и переварили. К тому же, снимая с огня, разлили почти половину кана. А “дома” - футбол! Человек пять в 9-метровой комнате пинают маленький мячик. Маша учит Настю танцевать вальс, а Саша им аккомпанирует на гитаре быстрой и сложной мелодией. Мы сбегаем гулять по парку, а когда возвращаемся, ребята уже едят тот самый супчик. Отужинав, все начинают укладываться, а мы ожидаем своей очереди. Наконец ложимся на оставленный нам кусочек пола шириной меньше метра, прямо по моему позвоночнику - граница пенки. На полу - несколько свечных огарочков, вставленных во что-то металлическое. Ваня обещает, что эта конструкция согреет воздух в комнате на целый градус. Ах, как хочется в это верить! Засыпаю под правдивые истории о Толстом, который очень любил детей, Тургеневе, который, чуть что, уезжал в Баден-Баден; о Достоевском (Царство ему Небесное!), Пушкине и Гоголе, который любил переодеваться Пушкиным. Сплю под Сашины песни. Просыпаюсь от холода. Маша уже поднялась и согревается утренней пробежкой вокруг домика. На завтрак - ассорти из супчика и макарон с тушенкой. После него ребята отправляются работать в лес, а мы занимаемся своим новым “хобби”: ходим за водой в столовую, греем ее и перемываем все миски. После работы велосипедисты отправляются в Звенигород. Нам долго не удается найти желающего поехать на велосипеде вместо нас. Потом кто-то наконец уговаривается, а у меня остается велосипед с продырявленной камерой, который предстоит вести домой.

В электричке ребята играют в “Ассоциацию), где надо угадывать, кого из присутствующих загадали. Я не играю и только слушаю, но все равно очень интересно. Так заслушалась, что чуть не проехала “Беговую”. А у меня - складной велосипед! Как Миша Бакшевский его разбирает и выкатывает на платформу, как я впопыхах хватаю сумку - ничего не помню! Прихожу в себя лишь в тот момент, когда я с велосипедом стою на платформе и говорю “Спасибо!”.

Вот вам и велопоход! А как я после этого не перестала на велосипеде кататься и компанию развеселую не бросила, сама до сих пор удивляюсь.